Из истории храма станицы Коельской

В светлый праздник Троицы казаки Коельской станицы атамана Г.П.Бухтоярова 3-го Троицкого отдела ОКВ побывали в станичном храме . Об истории коельского храма, одного из самых красивых в Челябинской области, мы решили рассказать.

Первое упоминание о храме в Коельской крепости — во имя Архангела Михаила, относится к 1776 году. В архивном документе за 1776 год дьячок Андроник Бирюков писал, что он «в оной церкви с 1750 года» . Сохранилось донесение в Тобольскую консисторию за 1750 год о том, что из Троицкого уезда «послан дьячок Иван Протасов для принятия его в священника в Коельскую крепость». Это и был первый священник коельской церкви Архангела Михаила .

Во времена Пугачевского бунта храм был разрушен, хотя в литературных источниках и других документах отмечается, что Коельская крепость свои ворота открыла мятежникам добровольно. Очевидно, пугачевцы храм разрушили , потому что церковь была православная, а Пугачев и его войско относили себя к старообрядцам. На их знамени был старообрядческий крест.

После пугачевского бунта храм быстро восстанавливается и обновляется . Но в 1785 году в Коельской станице случился пожар, сгорела и восстановленная после пугачевского разрушения церковь. Начали строить новую, опять же деревянную и через пять лет новый храм был освящен.

В 1796 году станичный атаман Тихон Рукавишников в рапорте просил Челябинское духовное правление выдать сборную книгу «за шнуром» для сбора по епархии доброхотных пожертвований на покупку колокола за 127 рублей.

Средств было мало, да и откуда им взяться, если половина приходского населения были старообрядцы: более четырехсот ревнителей старой веры. В церковь они не ходили , и вносить средства на ее строительство отказывались.

Священнослужители прилагали немало усилий, чтобы перевести староверов в традиционную православную веру. Обращением казаков к православию занималось тогда и казачье ведомство. Приход большой, в нем проживало 1130 душ мужского пола, 1230 женского, но из них больше половины находилось в расколе. В станице было две школы — для мальчиков и девочек. В приход входили поселки: Звягинский в 15-ти верстах, Тимошевский и Ямской в 18-ти, Таяндинский в 20-ти, Коротановский в 25 верстах, ближе Скутинский, Мохиревский, Долговской и Погорельский. Поселки казачьи были не из бедных, однако приходская жизнь богатством не отличалась.

18 июля 1878 года произошло большое событие. Все население станицы — малые и старые, больные и здоровые, богатые и бедные — все в праздничных одеждах и не только станичники, но и жители окрестных поселений встречали чудотворный образ — Табынскую икону Божией Матери. Икону древнюю, дважды явленную, покровительницу оренбургских казаков. Многие в слезном молении прикладывались к иконе, уповая на милосердие и заступничество Пресвятой Богородицы.

Чудотворную икону ежегодно проносили из села Табынского (ныне в Башкирии) в Оренбург через Верхнеуральский, Троицкий и Челябинский уезды, всякий раз по иному маршруту. А через какие селения икону проносили, их жители испытывали большую радость, ощущали особую Богородичную благодать.

В конце 19 станица подверглась опустошительному пожару, почти вся сгорела, но церковь уцелела чудом. Приход Коельского храма тогда входил в 16 округ благочиния, благочинный Емельянов жил в селе Николаевке.

В 1913 году в рапорте епископу Феодосию о состоянии церквей и приходов вверенного церковного округа благочинный Емельянов писал о Коельской церкви: «...малопоместительна и ветха, почему 28 июня 1913 года заложена новая однопрестольная, каменная...». Заложили церковь на площади в центре станицы рядом со старой деревянной.

В Коельской станице по благословению ее священника и при его содействии казак Петр Мохирев на свои средства построил часовню на местном кладбище.

В те годы благочинный Василий Емельянов читал проповеди, проводил собеседования в церквах и школах. Только в 1907 году провел собеседований — 91, а слушателей было 6580. К нему в церковь приходило на беседы по 200-300 человек. Отмечались его отзывчивость и сочувствие. Емельянов никому не отказывал в совете и помощи, умел организовать помощь вдовам, многосемейным, безлошадным прихожанам.

Настоящая беда пришла в округ благочиния, епархию и всю страну в начале 20 века, захватила весь народ, и конца этой беде не было видно: война с внешним врагом и внутренним, революция, гражданская война. И, как никто, ощутило это на себе духовенство. Людьми овладел сатанизм, окаянство, а выражалось это в отрицании Бога, надругательстве над святынями, в разрушении церквей и молитвенных домов, в аресте священнослужителей и их физическом уничтожении.

Все это видел священник Емельянов и, надо полагать, скорбел не за себя, а за Божию Церковь, христианство, православие и сколько было сил , призывал уповать на Господа Бога, молиться, смирял мятежный и мятущийся дух прихожан, искал и находил слова успокоения. И как-то ладил с властями.

Документов по Коельской станице за те годы очень мало, почти нет. В 1922 году В.Емельянов заключает договор с Троицким исполкомом на аренду церкви Вознесения для богослужения и вносит 49000000 рублей. На договоре личная подпись Василия Михайловича. 23 декабря 1923 года В.М. Емельянов обращается в Кочкарский сельисполком с просьбой зарегистрировать Вознесенскую общину. Представлял необходимые документы, в том числе список прихожан — 1535 человек.

И еще один документ, но уже за 1928 год. Кочкарский РИК проводил проверку храмового и церковно-богослужебного имущества, в акте отмечено: «В церкви есть придел во имя Николая Чудотворца, трехъярусный алтарь (очевидно, иконостас) с сорока одной иконой. Состояние церкви хорошее». Редкое замечание, в те годы состояние церквей было удручающее, только одна или две из десятка действовали. Это последний найденный документ. Василия Михайловича Емельянова расстреляли в 1938 году.

Но вернемся к Коельскому приходу, к Михайло-Архангельской церкви. Перемещенному сюда в 1915 году, с оставлением в должности уездного миссионера, священнику Михаилу Сергеевичу Чертыковцеву было 35 лет.

Газета «Оренбургский церковно-общественный вестник», выходившая в 1917-1918 годах, в рубрике «Разные известия» помещала заметку «Примерная жертва», в которой писалось, что в Коельской станице «местное духовенство, наставники старообрядцев и учительский персонал на нужды войны после Пасхи собрали 1808 рублей, каковые и отправили 10 мая военному министру Керенскому...». Министр «на имя священника М. Чертыковцева прислал телеграмму с сердечной благодарностью жертвователям — гражданам станицы Коельской.

Поощренные этим вниманием... и равно движимые подъемом горячей любви к Отечеству, коельцы под влиянием своих достойных руководителей, вновь собрали на военные нужды 1172 руб. 87 коп., каковые и отправили через о. Михаила Чертыковцева 22 июля...

Арестовали его в 1923 году в числе восьми священников, якобы участвовавшим в нелегальном собрании, обсуждавшем вопросы свержения советской власти.

Над Чертыковцевым суда не было. Его выслали за пределы губернии в «мало населённые иноверческие районы». Такие районы тогда были в Средней Азии и на Севере. О дальнейшей судьбе священника мы узнаем из Книги памяти Нижегородской области: «Арестован 3 сентября 1937 г. Приговорен: 23 октября 1937 г. Приговор: ВМН. Расстрелян 1 ноября 1937 г.»

По закону отделения церкви от государства из Михаило-Архангельского храма изымаются книги регистрации рождений, смерти, бракосочетаний, а также ценности (серебряная утварь, оклады икон с украшениями — драгоценными камнями) реквизируются на нужды голодающих. Ценностей оказалось немного. Церковь лишилась прав юридического лица, отошла в ведение сельского совета, а потом и закрылась.

Деревянную церковь, старую, обезглавленную (кресты были сняты на металлолом), использовали под колхозный склад. А в 1947 году деревенские комсомольцы разобрали алтарную часть, перебрали, понизив кровлю, приспособили под культучреждение — клуб.

В 1960 году строение раскатали до основания. Крепкие лиственничные брёвна продали, то есть и следа не осталось от церкви. Освободилась, очистилась площадь.

Новый храм Коелга обрела в конце 90-х годов прошлого столетия. Как оказалось, коелгинская земля наделена колоссальным богатством — мрамором. С 1995 года на возведение святыни русского православия в Москву на храм Христа Спасителя отправили семьсот вагонов мрамора, в том числе высокохудожественных изделий из него — на закомары, кокошники, капители, то есть одели храм в белые одежды.

А своего храма в Коелге не было. Директор рудника Иван Андреевич Чеботарёв часто бывал в Москве, на возведении святыни, общался со священниками, истинными поборниками Православия и патриотами земли русской. Крупный руководитель, с большими организаторскими и хозяйственными способностями, в нелёгкие времена в изменившейся России, видел корни Православия. Они есть и их надо пробудить.

Иван Андреевич думал: не рассуждать надо, а дело делать. Посоветовался с женой, истинно верующей Лидией Денисовной, с сыновьями Геннадием и Сергеем — инженерами рудника — и вышел с предложением к коллективу строить в селе церковь.

Коллектив его поддержал, многие изъявили желание пожертвовать средства — свои акции. Организацию прихода, вопросы строительства, взаимоотношения с епархией и все, что касалось возведения храма, он взял на себя.

С еманжелинским протоиереем Алексием Голдиным выбрали место на естественной возвышенности при въезде в Коелгу, с северной стороны. Место и закладной камень освящали 9 ноября 1996 года. По проекту челябинского архитектора А.П. Хворостяного возводило храм ТОО «Строитель», руководителем которого был Иван Яковлевич Дмитриев.

Строили быстро, в две-три смены, днём и ночью, строили рабочие рудника и жители, не работающие на этом предприятии. Приходили помогать, приезжали люди из Погорелки и Долговки и бригады рабочих — из Еманжелинска.

Стены ещё возводились под купол, металлические конструкции которого выполнялись Челябинским заводом металлоконструкций, монтировали мастера из города атомщиков — Трёхгорного, а в нижнем этаже храма уже велись богослужения. Певчих привозили из еманжелинской Свято-Введенской церкви. Транспорт выделял рудник.

Иван Андреевич возводил храм, а храм осязаемо строил, перестраивал его мировоззрение, взгляд на историю, вводил в иной, необычайно богатый духовный мир. А ведь он мог бы пройти мимо этого мира! Слава Богу, Его Промысел не допустил это. У директора были надежные помощники: церковный староста Николай Викторович Хомяк, его жена Любовь Константиновна — начальник ОКСа, коммерческий директор Леонид Алексеевич Кондратьев и другие.

Храм вместимостью 300 человек возвели за два с половиной года и затратили средств в три раза меньше, чем обычно тратится на подобные сооружения. Построили дом для священника, отдельную трапезную и каменную с железными решетками ограду.

Внутри храм снизу доверху сияет лаковой белизной. Колонны и полуколонны, подкупольные столпы уводят взгляд в высь, к световому колодцу пространства. Окна узкие, а света много. Мраморные марши на клирос и колокольню украшены изделиями из мрамора. Пол мозаичный четырехцветный. Но главное украшение храма — пятиярусный, с мраморным тонким резным кружевом иконостас с иконами новгородского письма в древнем стиле. Лики святых на мраморных досках чистые, ясные, все черточки прорисованы. Написано плавно, фигуры спокойные. почтительные. Выполнялись иконы иконописцем Казанской епархии Константином Сильвестровым. Царские врата резные из дерева, а северные и южные — из мрамора.

Этот храм ныне — произведение архитектуры, достойное вечного сохранения.

В информации использованы материалы книги М.А. Меньшиковой «К истории церквей и духовенства Коркино-Еманжелинского благочиния». — Челябинск, 2011.

сайт — https://yandex.ru/search/?

Фото взяты с сайта http://perevalnext.ru/